Наталья БАРАНОВСКАЯ — главная и фактически единственная звезда белорусского плавания конца ХХ века — приехала в Минск из Кипра не надолго (повидать родных), но очень вовремя. Так получилось, что, только-только сойдя с поезда, она стала гостьей нашей редакции.

Загоревшая, свежая и улыбчивая, хотя и простывшая, с осипшим голосом. Ее настроение, радостное и предвкушающее встречу с близкими людьми, резко диссонировало с чувствами, которые обуревали людей, неравнодушных к перспективам отечественного плавания. После финальных аккордов чемпионата Европы по водным видам спорта в Будапеште на момент встречи с Натальей минуло лишь два дня, и все обостренные не самым удачным выступлением эмоции и душевные раны мучили и саднили. А тут — легкое общение, не обремененное взаимными упреками и претензиями, по всему спектру интересовавших вопросов. Как-то и не вспомнить, когда приходилось делать интервью на тему плавания без скидок на оголенные нервы, разнообразные подводные рифы и пресловутые ссылки на сложность межличностных отношений.

Барановская — действительно фигура, хотя о ней после переезда на Кипр как-то стали забывать. Правда, забвение Наталье не грозит ни при каких обстоятельствах. Титул чемпионки континента-2000 на дистанции 200 метров вольным стилем и другие многочисленные награды европейских первенств как на «большой», так и «малой» воде служат этому гарантией. Накануне Олимпиады-2000 в Сиднее Барановская была нашей единственной надеждой на медальное выступление в Австралии, но… не сложилось. Как затем через четыре года в Афинах и у ее номинальной преемницы Елены Попченко. Что же до Натальи, то именно Сидней, не ставший ее лебединой песней, как бы подвел черту под славной карьерой. Несмотря на «детский» возраст, пловчиха решила завершить активные выступления.

— Прежде всего, какими судьбами здесь?

— К маме в гости, показать внучку. Всего на день. Больше не получается.

— На Кипре…

— Как говорится, работаю по специальности — на бортике бассейна. Разговариваю на греческом и английском, тренирую кипрских детей на профессиональной основе. Правда, такая возможность появилась недавно. До этого просто обучала деток плаванию.

— Сейчас есть команда?

— Маленькая. Воспитанники до 10—11 лет. Перспективы? Извините за смех, но вопрос в преломлении на реалии Кипра веселый. В этом отношении преобладает пессимизм, перспективы, по гамбургскому счету, нулевые.

— Почему?

— На Кипре много проблем для развития плаванья на серьезном уровне. Отсутствует инфраструктура, да и вообще сама система не располагает к занятиям большим спортом. Если там завести речь о двухразовом тренировочном режиме, то на тебя посмотрят, как на не совсем адекватного человека. Плюс сложная школьная система, фактическое отсутствие общественного транспорта и неверие в собственные силы.

— Однако есть региональные Средиземноморские старты, Олимпийские игры для малых стран…

— Правильно. Кстати, на подобных состязаниях киприоты выступают достаточно удачно. Дети до 15 лет показывают весьма неплохие результаты. Даже в моей группе, несмотря на все проблемы и сложности, есть пловцы, чьим результатам могли бы позавидовать белорусские специалисты. Однако… Дальнейший прогресс возможен только в случае переезда в Грецию, на что идут единицы. Плавать на острове, по сути дела, негде, бассейнов, пригодных для тренировок, нет.

— Так как же вы оказались на Кипре?!

— Я не искала там работу! Просто таким образом сложилась жизнь. Вышла замуж за грека, родила ребенка. И только потом ребром стал вопрос заработка.

— Но есть желание реализоваться на более высоком уровне?

— Посмотрим… Желание-то присутствует, но пока ребенок маленький, надо больше внимания и времени уделять семье. Мамы рядом нет, с детскими садиками проблемы (работают до часа дня), а бабушка по линии мужа — отличный человек, но все-таки гречанка. У нее еще трое внуков, да и есть у нас разногласия в вопросах воспитания.

— Но если поступит предложение о сотрудничестве из Беларуси?

— Ох, не знаю! Я разговаривала, и не один раз, о таких гипотетических возможностях с мужем, но к общему знаменателю прийти трудно. Домосед. Вот подрастет дочь (ей нет и двух годиков), тогда и буду думать. Заодно и сама прибавлю в профессиональном отношении. Словом, не надо загадывать. Просто констатирую: на этом этапе жизни для меня приоритетна семья, ее ценности.

— Вернемся на несколько лет в прошлое. Как приняли решение завершить карьеру?

— Устала, простите за тавтологию, уставать. Накопился большой груз и физического, и психологического утомления. Здесь сказался тот факт, что долгое время плавала одна, без спарринга на тренировках. А работала много. Соревновалась не только на «полтинниках», как это сейчас модно в Беларуси. 200 и 400 метров — сложные дистанции, предусматривающие большой объем тренировочной работы. И одиночество… До сих пор стоит перед глазами сбор в Пикалево: бассейн и только один человек в воде — Наталья Барановская (Беларусь). Это, поверьте, действительно непросто.

— Разочарование после Сиднея?

— И это тоже. Как выяснилось, все усилия и лишения не окупились. Кроме того, попала в больницу — переохлаждение организма. После этого и решила — хватит! Ставлю точку.

— Тоска гложет?

— Уход дался нелегко. Спортсмены заблуждались, заблуждаются и будут заблуждаться, считая, будто после спорта начнется другая жизнь, более легкая, насыщенная и красочная. Это далеко не так. Меня, признаюсь, заела бытовуха: дом, работа, пеленки, стирка, утюжка. Поэтому после шестилетнего перерыва в этом году начала немного плавать. Не на профессиональном, разумеется, уровне. Для себя, для клуба, в который передаю детей. Потихоньку, понемножку, во время, свободное от работы и воспитания ребенка. Конечно, его, времени, не много.

— В этом порыве не присутствует сожаление о рано завершенной карьере?

— Присутствует, как и чувство неполной реализации имевшегося потенциала. При подготовке к Олимпиаде в Сиднее мы с тренером Михаилом Чугуевым допустили большую ошибку — не успели вовремя разгрузиться. Поздно спустились с гор, не учли фактора двойной акклиматизации. Об этом вспоминаю с грустью, прекрасно понимая, что прошлого уже не вернуть.

— Однако ваши результаты (200 и 400 м вольным стилем соответственно 58,67 и 4.40) конкурентоспособны на уровне белорусского чемпионата!

— Уж не знаю, как это воспринять: то ли в качестве комплимента в мой адрес, то ли как неутешительную характеристику уровня отечественного плавания. В любом случае без базовой подготовки выйти на прежний уровень нереально. А эти результаты «наковыряла», плавая от силы полтора часа и то не каждый день.

— Вы следили за стартами в Будапеште?

— Очень внимательно. Первая реакция — удивление. Результаты очень высокие. Вернее, сногсшибательные. Даже для попадания в финальные заплывы требовалось выходить на высочайший уровень.

— Можете объяснить феномен немки Бритты Штеффен — новой рекордсменки мира на «сотне» кролем? Ведь после Олимпиады в Афинах она хотела уйти из-за отсутствия результатов и перспектив.

— В принципе, ничего сверхъестественного не вижу. В 18 лет после Игр в Атланте и у меня резко упали результаты. Нужно было отключиться от плавания, немного отдохнуть, сменить тренера и программу подготовки. Это дает колоссальный импульс. Считаю, что также дела складывались и у немки. А двух лет на кардинальное преображение достаточно. Был бы человек талантлив. Да и по годам у Штеффен все совпало. Она уже не девочка, а почувствовавшая свою силу женщина. 23 года — оптимальный возраст для спринта.

— Вы никогда не ограничивались одной дистанцией. По-вашему, лучше находиться в соревновательном тонусе или не рисковать, работать на грани усталости?

— Все зависит от ранга соревнований. Если это главный старт сезона — надо расставлять приоритеты, что-то выбирать, от чего-то отказываться. Но и концентрироваться только на одной дистанции опасно в психологическом отношении. Раз-два, и перегорела. А кроме того, надо учиться соревноваться! Уметь мобилизовываться на любой дистанции, уметь выкладываться каждый день по максимуму. Это очень важно. Приобретенные навыки позволяют в час «Х» делать все возможное, не обращая внимания на сопутствующие факторы: как спал спортсмен, что и когда ел и так далее.

— По итогам стартов в Будапеште создалось впечатление, что если отечественные пловцы элементарно боятся соревноваться, то иностранные получают от процесса удовольствие.

— Это объективно. Давление на спортсмена в годы моих выступлений за Беларусь зашкаливало за разумные рамки. А здесь «ножницы»: нет медалей — нет финансирования. Без денег же выпадал, как минимум, следующий год. В Минске же провести полноценную подготовку было нереально. Только до бассейна добиралась час, и речь о трехразовых занятиях не шла.

— Как оцените выступление в Будапеште белорусской команды?

— Наблюдала за земляками не как профессионал, а в качестве рядового болельщика. Увы... Если девочки «засветились» и на них было приятно смотреть, то за ребят обидно. Они не готовы к стартам на международном уровне. Но я понимаю, что и от женской команды ожидали большего. Для этого имелись предпосылки.

— Вас не удивил тот факт, что в недалеком прошлом «кролистка» Герасименя сейчас позиционируется как «спинистка»?

— Не настолько ее знаю, чтобы удивляться. Александра только начинала, когда я заканчивала. Только отмечу, что мы с Чугуевым много экспериментировали (махать руками одним способом быстро набивает оскомину), но кроль всегда оставался кролем. И еще, никого не хочу обидеть, но плавать один «полтинник» профессионал, к чему-то стремящийся и получающий неплохие деньги, не должен. Надо выступать не только за себя, но и за команду, а на чемпионате Европы — за страну.